Встретиться вновь - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

* * *

В приёмном покое «неотложки» было столпотворение. Заняты были все носилки, кресла-каталки, простые кресла, скамейки. Лорен просмотрела список поступивших пациентов за стеклом регистратуры. С большой белой доски не успевали стирать фамилии получивших первую помощь, чтобы заменять их новыми.

— В моё отсутствие произошло землетрясение? — спросила она у дежурной насмешливо.

— Вы очень кстати, у нас Вавилон.

— Сама вижу! Что стряслось? — спросила Лорен.

— Прицеп грузовика оторвался и врезался в витрину супермаркета. Двадцать три раненых, из них десять тяжёлых. Семеро в боксах, трое на сканировании, я позвонила в реанимацию и попросила подкрепление. — И Бетти протянула ей стопку карточек.

— Вечер начинается неплохо! — проворчала Лорен, натягивая халат.

Она вошла в первую смотровую палату.

На койке недвижно лежала молодая женщина лет тридцати. Из левого уха стекала струйка крови. Лорен понимала, что это значит. Она быстро заглянула в карточку поступления и, достав из кармана халата фонарик, приподняла женщине веки. Зрачки не отреагировали на пучок света. Взглянула на посиневшие кончики пальцев и осторожно опустила руку женщины. Для очистки совести приставила стетоскоп к основанию её шеи, потом натянула на голову умершей простыню. Сверившись с настенными часами, сделала пометку в блокноте и перешла в следующий бокс. На служебном листке, оставленном на койке, было записано время: 20 часов 21 минута. Время смерти должно указываться так же точно, как и время рождения.

* * *

Артур облазил все кухонные углы, выдвинул все до одного ящики и наконец погасил огонь под закипавшей в кастрюльке водой. Затем пересёк лестничную площадку и позвонил в дверь соседки. Ответа не было, он уже собирался возвращаться ни с чем, когда дверь открылась.

— У вас это называется «настойчивый звонок»? — спросила мисс Моррисон.

— Не хотелось вас беспокоить. У вас не найдётся соли?

Мисс Моррисон недоуменно уставилась на него.

— Не могу поверить, что мужчины до сих пор прибегают к таким грубым приёмам заигрывания!

В глазах Артура читалось недоумение. Пожилая дама от души расхохоталась.

— Ну и вид у вас! Входите, пряности в корзине рядом с мойкой, — сказала она, указывая на смежную с гостиной кухоньку. — Берите всё, что вам нужно, а я вас оставляю, я ужасно занята.

И поспешила обратно в глубокое кресло напротив телевизора. Артур в замешательстве посматривал из-за кухонной стойки на седую макушку мисс Моррисон, ёрзавшей в кресле.

— Послушайте, мой мальчик, либо вы остаётесь, либо уходите, делайте что хотите, только без шума! Через минуту Брюс Ли совершит невероятное «ката» и устроит хорошую взбучку малютке заправиле триад, который начинает действовать мне на нервы.

Старушка жестом пригласила Артура устроиться в соседнем кресле, только молча!

— Когда кончится эта сцена, выньте из холодильника тарелку с мясом и досмотрите со мной фильм, не пожалеете! К тому же ужинать вдвоём всегда лучше, чем в одиночестве!

* * *

Окровавленный мужчина на операционном столе страдал от множественных переломов ног. Судя по его мертвенно-бледному лицу, «страдал» было самым подходящим словом.

Лорен достала из шкафчика с медикаментами стеклянную ампулу и шприц.

— Я не выношу уколов! — простонал пациент.

— У вас сломаны обе ноги, а вы боитесь иголки? Мужчины не перестают меня удивлять!

— Что вы собираетесь мне ввести?

— Древнейшее на свете средство от боли.

— Оно ядовито?

— Боль вызывает стресс, тахикардию, повышение давления, навсегда оставляет мнестические следы… Поверьте, это гораздо вреднее нескольких миллиграммов морфина.

— Мнестические?..

— Чем вы занимаетесь, мистер Ковач?

— Я автомеханик.

— Давайте с вами договоримся: доверьте мне своё здоровье, а я как-нибудь пригоню вам свой «триумф» и позволю делать с ним всё, что вам вздумается.

Лорен ввела иглу в катетер и нажала на поршень шприца. Поступление в кровь алкалоида должно было прекратить мучения Фрэнсиса Ковача. Жидкость с содержанием опия проникла в плечевую вену, оттуда достигла мозгового ствола и немедленно затормозила неврологический сигнал боли. Лорен присела на скамеечку на колёсиках и, вытирая пациенту лоб, следила за его дыханием. Ему полегчало.

— Этот препарат называется морфином в честь Морфея, так что вы теперь можете отдыхать. Вам сильно повезло.

Ковач театрально возвёл глаза к потолку.

— Я спокойно отправляюсь за покупками, — пробормотал он. — В отделе замороженных продуктов меня сбивает грузовик, теперь у меня раздроблены ноги. Что же в вашей профессии понимается под «везением»?

— А то, что вы не лежите в соседнем боксе!

Штора смотровой палаты отъехала в сторону. Профессор Фернстайн был не в духе.

— Хотелось верить, что в этот выходной вы отдыхаете, — мрачно проворчал он.

— Вера — это из области религии, — ответила Лорен ему в тон. — Я просто заехала на минутку, но, как вы сами видите, работы здесь невпроворот, — добавила она, ни на миг не отвлекаясь от больного.

— В отделении «неотложной помощи» никогда не сидят без дела. А вы, рискуя собственным здоровьем, пренебрегаете здоровьем ваших больных. Сколько часов вы продежурили на этой неделе? Сам не знаю, зачем я вас об этом спрашиваю, вы же ответите, что в любви счёт неуместен. — И Фернстайн в негодовании покинул бокс.

— Вот именно, — пробормотала Лорен, приставляя стетоскоп к груди автомеханика, со страхом смотревшего на неё. — Не волнуйтесь, я всегда в рабочей форме, а он всегда такой ворчун.